Отношения марала и человека.

Перебирая старые фотографии полувековой давности, я остановил свой взгляд на фотографии с молодым маралом, спокойно стоящим около человека, щекочущего его за ухом.

Николай и марал.

Воспоминания рекой нахлынули на меня и унесли в далекие шестидесятые годы прошлого столетия. Страсть к путешествиям, к изучению новых мест охоты привела меня тогда в небольшой поселок золотоискателей, расположенный в горах Хакассии на одном из притоков реки Она, впадающей в Абакан.

Небольшой поселок десятка в два домов раскинулся вдоль реки, текущей в ущелье меж высокими горами. Прииск давно не работал, большинство жителей покинули поселок, остались только пенсионеры да несколько охотников-профессионалов. Во дворе одного их них, Николая, были сарай, коровник, навес для дров, баня. У изгороди, отделяющей двор от огорода, я неожиданно увидел странное животное, стоящее возле стога сена. Оно не походило на домашнюю скотину — было выше козы и ниже коровы. «Может, это лама,— думал я,— но у ламы шея длиннее». Мои размышления прервал Николай, появившийся на крыльце в распахнутом полушубке.

Николай и лошадь.

— Это что у тебя за зверь по огороду ходит? — обратился я к нему.

— Марал,— коротко ответил он и пошел в огород.

— Маша! Маша! — позвал Николай.

Маралуха подбежала к нему, и он стал чесать ей за ухом.

Я сгорал от любопытства, видя ручного марала, и, когда мы вернулись в дом, попросил Николая рассказать о нем. И вот что услышал:

— Во второй половине мая, пробираясь с собакой через перевал, я спугнул стаю волков. Обычно в это время года волки разбредаются парами. Любопытство заставило меня подойти к месту, с которого убежали волки. Там лежали кости и недоеденные остатки задранного марала. Пожалев марала и обругав про себя разбойников, стал я спускаться к долине реки. Метрах в ста от места разыгравшейся трагедии моя собака подала голос. Подойдя к ней, увидел среди папоротника беспомощного, недавно родившегося олененка. Он лежал, поджав под себя ноги, и смотрел на меня. Среди пожелтевшего прошлогоднего папоротника его с трудом можно было разглядеть. Олененок ожидал свою мать. Ему еще был неизвестен страх, и он доверчиво потянулся к человеку. Мне стало его жаль,— без матери он обречен на гибель. Не раздумывая, я взял его на руки и пошел домой. Тонкие длинные ноги детеныша мешали ходьбе. Пришлось расстегнуть верх фуфайки и положить его за пазуху. Домой добрался к вечеру, олененок явно был голоден. У нас недавно отелилась корова, и я предложил ему пососать вымя.

Олененок с наслаждением сосал корову, у которой отобрали теленка и вскармливали без матери. Она приняла пасынка, повернула к нему голову и лизнула в бок.

Олененок рос быстро, всюду ходил за коровой, даже на пастбище, и всегда возвращался с нею домой. Соседи удивлялись их дружбе, часто приходили к нам посмотреть на марала, гуляющего по огороду. Слух о ручном марале дошел до районного охотоведа. Вскоре он приехал ко мне не для того, чтобы посмотреть на марала, а для того, чтобы составить на меня протокол за ловлю дикого животного.

Войдя в дом и поздоровавшись, охотовед с места в карьер задал вопрос:

— Зачем поймал марала?

— Что мне было делать, если он остался без матери?

— Почему не отпускаешь на свободу? — наседал на меня охранник природы.

— Я его не держу на привязи, он свободно ходит с коровой на пастбище. Придет время — уйдет в горы.

Охотовед немного смягчился и заявил:

— Передай марала в зоопарк и возьми справку о его приеме. Не вздумай осенью заколоть.

Охотовед уехал, оставив нехороший осадок у меня в душе. Взял я краюшку хлеба, вышел в огород и крикнул Машку. Она доверчиво подошла ко мне, потянулась за хлебом. Отдав ей хлеб, погладил по шее и спросил:

— Что мы будем с тобой делать? Мне жаль с тобой расставаться.

Она, возможно, понимала мою речь. Стояла рядом и смотрела на меня большими удивленными глазами. Мне показалось, что в них появились слезы. Тогда я ее успокоил:

— Не беспокойся, я буду приезжать в зоопарк и навещать тебя.

Написал письмо в заповедник «Красноярские столбы» с просьбой забрать у меня марала. Ответ пришел быстро. В нем благодарили меня за предложение, но им марал был не нужен. Тогда мне пришлось написать письмо в Новосибирский зоопарк. Ответ также пришел с отказом от подарка. На следующий год охотовед вновь навестил меня. Расспросив об охотничьих делах, поинтересовался:

— Марала в зоопарк сдал?

— Не сдал,— смело ответил я, зная, что у меня лежат два письма с отказом от Машки.

— Почему?

— Зоопаркам марал не нужен.

— Тогда выпускай на свободу.

— Давай вместе выпустим, чтобы не было ко мне претензий.

Он согласился. Впервые накинул я Машке веревку на шею. Она отказывалась идти с нами. Мне не хотелось применять к ней насилие и портить ее хорошее расположение ко мне. Пришлось принести краюху хлеба и, отламывая от нее по небольшому кусочку, манить за собой маралуху. Отвели мы ее километра за два от поселка, поднялись по ущелью, заросшему кустарником, и отпустили на свободу.

— Прощай, Машка,— сказал я с грустью,— найди сородичей, они помогут тебе выжить в суровом мире гор и тайги.

Погладил ее последний раз по шее, и мы с охотоведом начали спускаться по ущелью. Машка не последовала за нами, а стала поедать молодые побеги кустарников. Мою душу давила горечь прощания с животным, к которому привык за два года, к горлу подкатил комок, на глаза наворачивались слезы. Я шел, не оборачиваясь, чтобы охотовед не увидел моего состояния. Сквозь шум в ушах услышал его голос:

— Вот видишь, она с удовольствием осталась в своей стихии, давно надо было выпустить ее на свободу...

На следующее утро, как обычно, я пошел к стогу за сеном для коровы и замер в изумлении. Там была Машка. Мы стояли с ней, не шелохнувшись, и смотрели друг на друга. Невозможно описать словами, какая радость охватила меня. Я потерял дар речи, готов был броситься к ней, обнять ее за шею и поцеловать.

— Маша, дорогая, иди ко мне, я поглажу тебя,— произнес еле слышно сдавленным голосом и протянул к ней руку.

Она сделала несколько шагов в мою сторону и остановилась. Сообразив, что у меня нет с собой хлеба, помчался в дом за гостинцами для маралухи.

— Какая судьба ожидает Машку теперь? — спросил я у Николая.

— Время покажет. Мы привязались друг к другу. Она мне хлопот не доставляет, корма для нее вокруг достаточно, сена я заготавливаю с лихвой для коровы и для маралухи...

Меня до глубины души тронул этот немудреный рассказ об отношениях человека и зверя.

Через несколько лет я вновь навестил Николая и узнал продолжение этой истории.

Стояла теплая пора листопада. В один из вечеров ветер принес с гор отрывистые хриплые звуки, напоминающие тяжелые вздохи.

Машка, гулявшая в огороде, насторожилась, ее уши, как локаторы, развернулись в сторону звука.

Вскоре в вечернем воздухе раздался рев, напоминающий звуки трубы. В этом призывном звуке, тоскливом и жалобном, чувствовалась страсть и сила мощного лесного зверя.

Маралуха встрепенулась, подпрыгнула, словно ее что-то подбросило, и понеслась по огороду. На полном скаку легко и плавно перелетела через изгородь и скрылась из вида.

Николай грустил, но не сожалел о ее бегстве. Пожелал ей счастья среди сородичей. Рано или поздно это должно было случиться. К ней пришла пора любви и потребность к продолжению рода.

Охотясь вблизи поселка, ему хотелось встретиться с Машкой, но он ни разу не видел следов маралов. Вероятно, она ушла за перевалы. В горных просторах Хакассии искать маралуху не легче, чем иголку в стоге сена. Маралы способны забираться в труднодоступные для человека места.

А весной Машка появилась во дворе Николая с теленком! Вела себя спокойно и уверенно, как у себя дома, а вот теленок дичился и жался к ней. Она пришла то ли поделиться своей радостью матери, то ли извиниться за то, что убежала, не простившись с человеком, который спас и приютил ее в детстве. Вечером Машка ушла со своим сыном в горы и больше ее Николай никогда не встречал.

Автор: Альберт Кайков. Фото из архива автора. Источник: журнал «В мире животных», 2013, № 5.

Комментарии:

Нет комментариев :( Вы можете стать первым!