Волосяной покров хомякообразных.

Волосяной покров у хомяков существенным образом не отличается от волосяного покрова других Muroidea.. Он более чем другие структуры отражает особенности образа жизни животного. Мех тропических форм может быть жестким (Sigmodon). Известны колючие мышевидные хомячки (Neacomys и Scolomys), живущие в тропиках Южн. Америки и особенностями строения волосяного покрова и внешним видом весьма напоминающие колючих крыс из родов Echiothrix (Сулавеси), Tokudaia (Лиу-Киу) и Acomys (Средиземноморье). Формы умеренных широт и высокогорные обладают мягким пушистым и длинным мехом (Phodopus, Cricetulus migratorius coerulescens, Neotoma cinerea, Chinchillula, Lenoxus, Andinomys). У полуводных и особенно водных хомяков мех густой с разделением волос на ость и подпушь (Nectomys, Holochilus и особенно Ichthyomyini). Тело сплошь покрыто волосами, голыми обычно остаются лишь ступни. У Ichthyomyini вокруг задних ступеней развита оторочка из жестких волос. Густо опушены ступни у Phodopus.

Систематика видов Cricetidae (хомякообразных)

Вибриссы слабо развиты у полевковидных хомяков. Сильно развиты вибриссы у прыгающего Macrotarsomys, у горных хомяков (Calomyscus, Chinchillula). У водяных хомяков вибриссы заметно утолщены против обычного (Ichthyomys, Rheomys и др.).

Читать далее...

Внешний вид хомяков семейства Cricetidae.

Большинство Cricetinae, Nesomyinae — остромордые длиннохвостые, с крупными глазами и ушами, с удлиненными задними конечностями мыше- или крысовидные зверьки. От этого наиболее широко распространенного типа наблюдаются уклонения в связи со специальными адаптациями.

Рис. 1. Строение ушей некоторых Cricetinae. а — Kunsia tomentosus Licht.; б — К. fronto Hershk.; в — Scapteromys tumidus Waterh. (из Hershkovitz, 1966a).

Морда хомяков обычно слегка заострена (Peromyscus, Calomyscus, Reithrodontomys, Baiomys, Calomys, Oryzomys, Ichthyomys, Nesomys, Cricetulus migratorius, C. barabensis и др.), у насекомоядных хомяков морда заострена почти до образования хоботка (Oxymycterus, Lenoxus). Многие формы, конвергентно сходные с полевками, обладают притупленной мордой (Sigmodon, Andinomys, Punomys, Brachyuromys и др.), притуплена морда также у многих настоящих хомяков (Cricetus, Mesocricetus, Phodopus, Allocricetulus).

Читать далее...

Размеры хомяков. Сколько весят хомякообразные семейства Cricetidae.

Размеры Cricetinae варьируют довольно широко, хотя и меньше, нежели у Muridae. Длина тела мелких хомячков Baiomys, Scotinomys, Phodopus около 70—80 мм, крупнейший из хомяков антильский Megalomys имеет в длину 380—400 мм. Вес колеблется от 12 (Baiomys, Reithrodontomys megalotis) до 600 г (Cricetus cricetus). Вес Megalomys неизвестен, этот род вымер в историческое время. Средний вес мышеобразных форм 20—40 г (Peromyscus maniculatus 17—35 г, P. leucopus 19—31 г, P. truei 20—30 г, Onychomys torridus 20—25 г, О. leucogaster 24—40 г), наиболее крупные формы размерами обычно не превышают крысу: вес Neotoma lepida 95—160 г, N. magister 375—455 г, N. (Teonoma) cinerea 320—585 г, Sigmodon hispidus 80—240 г, Cricetus cricetus 460—600 г.

Myospalax myospalax - цокор.

Замечательно, что в одной и той же области, нередко в одном и том же биотопе, хомяки одного биологического типа представлены как крупной, так и мелкой формой. Так, в степях Палеарктики крупный Cricetus cricetus живет совместно с более эвритопными мелкими Cricetulus migratorius и Allocricetulus eversmanni, в горных и предгорных степях Кавказа, Малой и Передней Азии совместно с крупными хомяками рода Mesocricetus (М. raddei, М. brandti, М. auratus) живут С. migratorius. В Монголии совместно со средних размеров хомяками Allocricetulus curtatus живут крошечные Phodopus campbelli, Ph. roborovskii и Cricetulus barabensis.

Читать далее...

Численность хомякообразных.

Большинство хомяков весьма недолговечно. Средняя продолжительность жизни большинства форм около года, немногие переживают вторую зиму и принимают участие во втором сезоне размножения. Подобный «эфемерный» тип популяции, по Наумову (1948), характерен для мышевидных грызунов. Замечательно, что потенциальные возможности сроков жизни значительно больше — максимальная продолжительность жизни у Peromyscus leucopus в неволе пять с половиной лет! (Grasse, Dekeyser, 1955), на самом же деле очень немногие особи мелких видов переживают вторую зиму.

Таблица 1. Численность грызунов в различных биотопах Сев. Казахстана в 1958 г. (составлено по данным Карасевой, 1961).

Многие мелкие виды хомяков приступают к размножению, не закончив полностью своего роста и развития. Гибель взрослых зверьков неминуемо ведет к тому, что большая часть популяции будет представлять потомков наиболее рано размножившейся части родительского поколения. В результате происходит отбор рано размножающихся особей. Этот отбор не может не привести к закреплению ювенильных черт конституции как видовых признаков. Этот процесс, ведущий в конце концов к «неотеническому» типу развития, ускоряется еще и тем, что размножение молодых зверьков задерживает их окончательное развитие — многочисленные факты подобного инфантилизма рано размножающихся особей дает животноводческая и звероводческая практика. Таким образом, трудно переоценить громадное значение возрастной изменчивости для эволюции, о чем еще писал Житков (1922).

Читать далее...

Вертишейка.

Вертиголовка, крутиголовка, вертишейка, большая пестрая дуплянка, тикун - так в России издавна называют птичку многим известную, но больше по детским книжкам. В жизни она скрытна и малозаметна, хотя не редко живет подле человека, в старых парках и садах. В языках Западной Европы имя птички тоже тесно связано с характерной чертой поведенья: потревоженная, она шипит, крутит распушенной головой и шеей, имитируя раздраженную змею.

Вертишейка с едой в клюве.

В английском языке имя птицы Wryneck - кривошейка, или реже употребляемое, простонародное Snake-bird - птица-змея. У немцев – Wendehals, вертишейка. По-французски - Torcol fourmilier, крутишейка муравьед. Поляки называют ее, Kretoglow, крутиголовкой.

Читать далее...

Соболь.

Вряд ли сыщется много людей, не слыхавших о соболе. Даже там, где этих зверьков и в помине никогда не было, вам скажут: «Ну как же, знаю, шьют из них роскошные шубы и шапки». А много ли найдется людей, знающих соболя не по витринам меховых салонов и картинкам в книгах? Думаю, что мало, а жаль – зверь-то более чем интересный. Размером с небольшую кошку, лобаст, темноглазый, с довольно крупными, закругленными ушами. Морда светлее спины, тело гибкое, небольшой пушистый хвост. Несколько коротконог, но в меру. Подушечки лап покрыты густым ворсом, словно в мягкие тапочки обуты, за счет этого нагрузка на снег у соболя самая малая среди всех куньих, к которым он относится. Ступает мягко, с ленцой, подобно кошке, обходящей сырое место. Но это только когда зверек прислушивается, скрадывая добычу, а в основном соболь передвигается прыжками, проходя за сутки по снегу 5-10 километров. Прыжки самочки поменьше, потому и суточные переходы короче. В зависимости от района обитания и индивидуальных особенностей окраска меха может варьировать от светло-коричневой до почти черной, с проседью. Самая ценная форма - темная или “головка”. Зимний волосяной покров соболя удивительно нежен и густ. На каждый остевой волос приходится до 25 ворсинок подпуши, а на квадратном сантиметре поверхности тела размещается до 30000 волос. Мягкий шелковистый мех с густой подпушью надежно защищает зверька от зимней стужи.

Соболь в сухом дереве.

Летом соболь неказист, темнобур окрасом, худощав телом. И без того крупная голова с большими ушами кажется еще больше на длинной, тонкой шее. В отличие от своей ближайшей родственницы - лесной куницы, соболь увереннее чувствует себя на земле, чем на деревьях, хотя лазает по ним неплохо. Питается зверек мелкой живностью, предпочитая мелких мышевидных грызунов, при случае и насекомыми не брезгует. Осенью охотно поедает рябину, бруснику, кедровые орехи. Крупные самцы могут добывать ночующих в снежных норах тетеревиных птиц. Не откажется соболь от падали или остатков трапезы других хищников. Но ест не так уж много, 100-150 грамм в сутки, что составляет примерно одну десятую его веса.

Читать далее...

Журавли.

Долгий и опасный путь домой близился к концу. Журавль - вожак давно уже высматривал место для ночного отдыха, возможно, последнего общего ночлега стаи. Еще день-два и птицы осядут на облюбованных болотах. Для молодого журавля это было пятое возвращение домой, время первой любви и начала семейных забот. Еще на зимовке, перед отлетом на родину, он присмотрел себе подругу, четырехлетнюю журавушку, с которой держался рядом, неразлучной парой. Вот и теперь, на исходе дня, они летели в клине журавлей, он впереди, рассекая сильной грудью ощутимо плотный воздух, она чуть сзади, следом. Внизу шелковистой зеленью простиралось море сосняков, испещренное серыми пятнами талого снега и черными кольцами закраин полу оттаявших торфяных озер, веками покоящихся в салатовых рамах сфагновых болот. Со вчерашней ночевки и весь нынешний день журавль ощущал непонятное волнение. Беспокойство его передалось и подруге. Высокие серебристые переливы ее кликов еще больше будоражили журавля, напряженно всматривавшегося с высоты в странно знакомые, будто виденные когда-то давно места - сосновые массивы с проплешинами заболоченных гарей, угрюмо ощетинившихся поверх лоскутов талого снега мертвыми стволами болотных берез и сосен. Давно зревшее в нем желание любви и дома, вырвалось вдруг протяжным, страстным криком. Мощная, неодолимая сила родного места вырвала птицу из стаи и понесла на широко распластанных крыльях к земле, к забытой богом и людьми заболоченной гари. Его журавушка чуть замешкалась, страшась лишиться так сразу, одним махом, привычной надежности стайной жизни, но повторный, призывный крик друга решил исход дела. Резко свалившись на крыло, она отделилась от клина дружно закричавших ей вслед журавлей и кинулась вниз, догонять своего суженого. Вблизи, в ранних апрельских сумерках торфяная гарь оказалась еще более угрюмой и непролазной, нежели виделась с высоты журавлиного полета. Невообразимое нагромождение обожженных и поваленных торфяным пожаром сосен с торчащими обломками скелетных ветвей и черными от торфяной грязи корневыми выворотнями. Молодая поросль березняка, уже тронутая зеленым дымом набухших почек, смягчала дикую картину первозданного хаоса и делала гарь еще более скрытой и привлекательной для птиц. Прекрасное место для журавлиного дома.

Журавли.

* * *

Читать далее...

«Умные» ласточки и другие...

Утверждают ученые – орнитологи, что птицы слабо соображают. В качестве доказательства приводятся результаты нехитрого эксперимента. Дуплянку с гнездом мелкой пичуги переместили на несколько метров. Птицы дуплянку видели, но прилетали с кормом на старое место, не обращая внимания на писк своих же голодных отпрысков. Не спорю, птиц много и все они разные, даже в пределах одного вида. Сам с этим неоднократно сталкивался. Снимаешь, скажем, певчего дрозда у гнезда, одна пара уже на подходе, метров за тридцать начинает беспокоиться, трещат, как заводные. Какая уж тут съемка, остается только уйти, иначе гнездо погубишь. В другом случае, если пара спокойная, достаточно несколько веток «стенкой» в землю воткнуть поодаль от гнезда и снимаешь без помех. Таких случаев в моей практике общения с птицами было много, я за свои слова отвечаю. Сам факт различия характеров у птиц одного и того же вида заставляет задуматься, а так ли они примитивны, как полагают некоторые ученые. Возможно, эксперименты проводили с особо бестолковыми парами? Что уж птицы, среди людей не без того, глупость не редкость. А в качестве примера сообразительности пернатых приведу случай, свидетелем которого стал недавно, живя летом в деревне Кресты, той, что на Западной Двине.

Ласточка.

У соседа моего по деревне, Миши Подгорского, человека обстоятельного, не раз меня выручавшего в мелочах и делах посерьезней, как водится, есть корова и прочая живность в хозяйстве. А где корова, там и сенной сарай имеется. Поселились в сарае, под крышей, ласточки, вывели пару птенцов, а тут время сено заготавливать. Лето выдалось хорошее, редкое лето. Травы - море, погода способствует, заготовили сена в прямом смысле «выше крыши». Заложили сено в сарай так, что только ласточкам к гнезду пролететь. Коль умять, да постараться, можно было бы и еще несколько копешек в сарай поднять, да птиц жалко. Решили подождать, не беспокоить птиц. Повременили чуток, а тут погода стала портиться. Поджимает погода, нужно остатки сена в сарай убирать. Что ж делать, птиц жалко, да зима в России не шуточна, без сена, куда со скотиной денешься? Сняли гнездо и перенесли его вместе с птенцами под крышу бани, что в двадцати метрах от сарая стоит. Как уж они умудрились птенцов при этом не распугать, какими словами их уговаривали в гнезде остаться, не знаю. Так вот, птицы то оказались сообразительными, минут за пять отыскали гнездо и птенцов благополучно выкормили. Я их на следующий день после новоселья снимал. Кстати, в тот день, кормили ласточки птенцов крупными клопами-черепашками, отлавливая их высоко в воздухе, метрах в пятидесяти над землей. Вот так удивили меня ласточки дважды. Сначала своей сообразительностью, а потом и необычным кормом для птенцов. Нет, не так просто обстоит дело с интеллектом животных, как может показаться на первый, равнодушный взгляд. Нам конечно спокойней на них свысока смотреть, удобней быть эдакими «Троекуровыми». Творить с природой, что нам вздумается, ломать, корежить, а что до птиц и зверей, что ж с ними церемониться, бессловесные и как церковь ханжески утверждает «бездушные» твари. Вот только опыт общения с этими бессловесными созданиями наводит на мысли печальные, совесть бередящие.

Читать далее...

Куры и те с характером.

Дело было в деревне, на берегу Западной Двины, на самом юго-востоке Псковской области. Настоящая деревня - воля, простор. В таком месте и небо выше, душу отпускают заботы и хлопоты городские. Куры здесь и те с характером. Вышел как-то за водой, подхожу к колодцу, а там соседка Тамара по кустам шарит, ищет что-то. Накануне у них городские гости были, черепаху потеряли - сбежала. Оказалось черепаха не причем. «Яйца, - говорит, - ищу. Куры, где ни попадя несутся. По осени до сотни тухлых яиц в кустах нахожу. Недавно хохлатка цыплят привела с воли. Гнездо где-то устроила, высидела и домой. Теперь еще одну наседку выследить никак не могу. Есть домой является исправно, а потом пропадает куда-то. И до чего хитра, я за ней слежу, а она за мной. Ушлая страсть - не перехитрить. Теперь жди, выводок приведет. А говорят, курица птица глупая. Умное животное. Она ведь что делает. Яйцо снесет в кустах, а кудахтать во двор прибегает. Вот ведь зараза, какая», - закончила соседка свой рассказ, сокрушенно покачав головой. Слушая ее, я даже забыл, зачем к колодцу пришел, с пустыми ведрами назад идти собрался, хорошо она напомнила воды набрать.

Курица с цыплёнком.

Была с курами в деревне и другая история. Всё началось с плохой погоды. В нашей деревне телефонная связь очень от погоды зависит. Это вам не Америка, как только дождь или просто пасмурно, так связь пропадает. Ждали мы с женой сына из Москвы, вывозить грибы-ягоды. В назначенный срок он не приехал, заволновались. Погода хуже некуда, ни в Москву, ни из Москвы не дозвонишься. Пошли к соседке, у неё телефон в доме, узнать, когда связь дадут.

Читать далее...

Чибисы.

Рассказ о чибисах был написан давно, еще осенью, но не было хороших фотографий этих птиц. Вот почему я ожидал прилета чибисов с особым нетерпением. Весна сказалась ранней, но птицы задерживались, и, как выяснилось, не зря. Тепло как-то сразу кончилось, и к середине апреля резко похолодало.

Птица чибис.

Рано выгнанная зима, словно в отместку, сыпала серой ледяной крупой на новорожденную зелень березняков и золотисто-желтые шапки цветущих ив. Холодный, рвущий ветер зло раскачивал верхушки елей, бесшабашно гулял с присвистом в дрожащих, словно напуганных его буйством кронах осин, и, казалось, круговерти этой конца не будет. Но к маю тепло все же вернулось. Дружно занялась белым цветом черемуха, поднялись свежей зеленью луговые травы. В лучах вечернего солнца зажглась теплой бронзой молодая листва на дубах. Зажглась и погасла, смертельно, дочерна обожженная жестоким ночным заморозком - последней яростью уходящей зимы. Настоящее, ровное тепло установилось только к середине мая. Прилетевшие еще в апреле чибисы наконец-то расселись по гнездам. Дела житейские не оставляли много свободного времени и все же удалось выкроить несколько дней для фотосъемки. Место для этого выбрал в пойме Москвы-реки, недалеко от Крылатских холмов. Гнездятся здесь чибисы группами, в несколько пар, иначе от серого воронья не отбиться.

Читать далее...

страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39