Соболь.

Вряд ли сыщется много людей, не слыхавших о соболе. Даже там, где этих зверьков и в помине никогда не было, вам скажут: «Ну как же, знаю, шьют из них роскошные шубы и шапки». А много ли найдется людей, знающих соболя не по витринам меховых салонов и картинкам в книгах? Думаю, что мало, а жаль – зверь-то более чем интересный. Размером с небольшую кошку, лобаст, темноглазый, с довольно крупными, закругленными ушами. Морда светлее спины, тело гибкое, небольшой пушистый хвост. Несколько коротконог, но в меру. Подушечки лап покрыты густым ворсом, словно в мягкие тапочки обуты, за счет этого нагрузка на снег у соболя самая малая среди всех куньих, к которым он относится. Ступает мягко, с ленцой, подобно кошке, обходящей сырое место. Но это только когда зверек прислушивается, скрадывая добычу, а в основном соболь передвигается прыжками, проходя за сутки по снегу 5-10 километров. Прыжки самочки поменьше, потому и суточные переходы короче. В зависимости от района обитания и индивидуальных особенностей окраска меха может варьировать от светло-коричневой до почти черной, с проседью. Самая ценная форма - темная или “головка”. Зимний волосяной покров соболя удивительно нежен и густ. На каждый остевой волос приходится до 25 ворсинок подпуши, а на квадратном сантиметре поверхности тела размещается до 30000 волос. Мягкий шелковистый мех с густой подпушью надежно защищает зверька от зимней стужи.

Соболь в сухом дереве.

Летом соболь неказист, темнобур окрасом, худощав телом. И без того крупная голова с большими ушами кажется еще больше на длинной, тонкой шее. В отличие от своей ближайшей родственницы - лесной куницы, соболь увереннее чувствует себя на земле, чем на деревьях, хотя лазает по ним неплохо. Питается зверек мелкой живностью, предпочитая мелких мышевидных грызунов, при случае и насекомыми не брезгует. Осенью охотно поедает рябину, бруснику, кедровые орехи. Крупные самцы могут добывать ночующих в снежных норах тетеревиных птиц. Не откажется соболь от падали или остатков трапезы других хищников. Но ест не так уж много, 100-150 грамм в сутки, что составляет примерно одну десятую его веса.

Читать далее...

Журавли.

Долгий и опасный путь домой близился к концу. Журавль - вожак давно уже высматривал место для ночного отдыха, возможно, последнего общего ночлега стаи. Еще день-два и птицы осядут на облюбованных болотах. Для молодого журавля это было пятое возвращение домой, время первой любви и начала семейных забот. Еще на зимовке, перед отлетом на родину, он присмотрел себе подругу, четырехлетнюю журавушку, с которой держался рядом, неразлучной парой. Вот и теперь, на исходе дня, они летели в клине журавлей, он впереди, рассекая сильной грудью ощутимо плотный воздух, она чуть сзади, следом. Внизу шелковистой зеленью простиралось море сосняков, испещренное серыми пятнами талого снега и черными кольцами закраин полу оттаявших торфяных озер, веками покоящихся в салатовых рамах сфагновых болот. Со вчерашней ночевки и весь нынешний день журавль ощущал непонятное волнение. Беспокойство его передалось и подруге. Высокие серебристые переливы ее кликов еще больше будоражили журавля, напряженно всматривавшегося с высоты в странно знакомые, будто виденные когда-то давно места - сосновые массивы с проплешинами заболоченных гарей, угрюмо ощетинившихся поверх лоскутов талого снега мертвыми стволами болотных берез и сосен. Давно зревшее в нем желание любви и дома, вырвалось вдруг протяжным, страстным криком. Мощная, неодолимая сила родного места вырвала птицу из стаи и понесла на широко распластанных крыльях к земле, к забытой богом и людьми заболоченной гари. Его журавушка чуть замешкалась, страшась лишиться так сразу, одним махом, привычной надежности стайной жизни, но повторный, призывный крик друга решил исход дела. Резко свалившись на крыло, она отделилась от клина дружно закричавших ей вслед журавлей и кинулась вниз, догонять своего суженого. Вблизи, в ранних апрельских сумерках торфяная гарь оказалась еще более угрюмой и непролазной, нежели виделась с высоты журавлиного полета. Невообразимое нагромождение обожженных и поваленных торфяным пожаром сосен с торчащими обломками скелетных ветвей и черными от торфяной грязи корневыми выворотнями. Молодая поросль березняка, уже тронутая зеленым дымом набухших почек, смягчала дикую картину первозданного хаоса и делала гарь еще более скрытой и привлекательной для птиц. Прекрасное место для журавлиного дома.

Журавли.

* * *

Читать далее...

«Умные» ласточки и другие...

Утверждают ученые – орнитологи, что птицы слабо соображают. В качестве доказательства приводятся результаты нехитрого эксперимента. Дуплянку с гнездом мелкой пичуги переместили на несколько метров. Птицы дуплянку видели, но прилетали с кормом на старое место, не обращая внимания на писк своих же голодных отпрысков. Не спорю, птиц много и все они разные, даже в пределах одного вида. Сам с этим неоднократно сталкивался. Снимаешь, скажем, певчего дрозда у гнезда, одна пара уже на подходе, метров за тридцать начинает беспокоиться, трещат, как заводные. Какая уж тут съемка, остается только уйти, иначе гнездо погубишь. В другом случае, если пара спокойная, достаточно несколько веток «стенкой» в землю воткнуть поодаль от гнезда и снимаешь без помех. Таких случаев в моей практике общения с птицами было много, я за свои слова отвечаю. Сам факт различия характеров у птиц одного и того же вида заставляет задуматься, а так ли они примитивны, как полагают некоторые ученые. Возможно, эксперименты проводили с особо бестолковыми парами? Что уж птицы, среди людей не без того, глупость не редкость. А в качестве примера сообразительности пернатых приведу случай, свидетелем которого стал недавно, живя летом в деревне Кресты, той, что на Западной Двине.

Ласточка.

У соседа моего по деревне, Миши Подгорского, человека обстоятельного, не раз меня выручавшего в мелочах и делах посерьезней, как водится, есть корова и прочая живность в хозяйстве. А где корова, там и сенной сарай имеется. Поселились в сарае, под крышей, ласточки, вывели пару птенцов, а тут время сено заготавливать. Лето выдалось хорошее, редкое лето. Травы - море, погода способствует, заготовили сена в прямом смысле «выше крыши». Заложили сено в сарай так, что только ласточкам к гнезду пролететь. Коль умять, да постараться, можно было бы и еще несколько копешек в сарай поднять, да птиц жалко. Решили подождать, не беспокоить птиц. Повременили чуток, а тут погода стала портиться. Поджимает погода, нужно остатки сена в сарай убирать. Что ж делать, птиц жалко, да зима в России не шуточна, без сена, куда со скотиной денешься? Сняли гнездо и перенесли его вместе с птенцами под крышу бани, что в двадцати метрах от сарая стоит. Как уж они умудрились птенцов при этом не распугать, какими словами их уговаривали в гнезде остаться, не знаю. Так вот, птицы то оказались сообразительными, минут за пять отыскали гнездо и птенцов благополучно выкормили. Я их на следующий день после новоселья снимал. Кстати, в тот день, кормили ласточки птенцов крупными клопами-черепашками, отлавливая их высоко в воздухе, метрах в пятидесяти над землей. Вот так удивили меня ласточки дважды. Сначала своей сообразительностью, а потом и необычным кормом для птенцов. Нет, не так просто обстоит дело с интеллектом животных, как может показаться на первый, равнодушный взгляд. Нам конечно спокойней на них свысока смотреть, удобней быть эдакими «Троекуровыми». Творить с природой, что нам вздумается, ломать, корежить, а что до птиц и зверей, что ж с ними церемониться, бессловесные и как церковь ханжески утверждает «бездушные» твари. Вот только опыт общения с этими бессловесными созданиями наводит на мысли печальные, совесть бередящие.

Читать далее...

Куры и те с характером.

Дело было в деревне, на берегу Западной Двины, на самом юго-востоке Псковской области. Настоящая деревня - воля, простор. В таком месте и небо выше, душу отпускают заботы и хлопоты городские. Куры здесь и те с характером. Вышел как-то за водой, подхожу к колодцу, а там соседка Тамара по кустам шарит, ищет что-то. Накануне у них городские гости были, черепаху потеряли - сбежала. Оказалось черепаха не причем. «Яйца, - говорит, - ищу. Куры, где ни попадя несутся. По осени до сотни тухлых яиц в кустах нахожу. Недавно хохлатка цыплят привела с воли. Гнездо где-то устроила, высидела и домой. Теперь еще одну наседку выследить никак не могу. Есть домой является исправно, а потом пропадает куда-то. И до чего хитра, я за ней слежу, а она за мной. Ушлая страсть - не перехитрить. Теперь жди, выводок приведет. А говорят, курица птица глупая. Умное животное. Она ведь что делает. Яйцо снесет в кустах, а кудахтать во двор прибегает. Вот ведь зараза, какая», - закончила соседка свой рассказ, сокрушенно покачав головой. Слушая ее, я даже забыл, зачем к колодцу пришел, с пустыми ведрами назад идти собрался, хорошо она напомнила воды набрать.

Курица с цыплёнком.

Была с курами в деревне и другая история. Всё началось с плохой погоды. В нашей деревне телефонная связь очень от погоды зависит. Это вам не Америка, как только дождь или просто пасмурно, так связь пропадает. Ждали мы с женой сына из Москвы, вывозить грибы-ягоды. В назначенный срок он не приехал, заволновались. Погода хуже некуда, ни в Москву, ни из Москвы не дозвонишься. Пошли к соседке, у неё телефон в доме, узнать, когда связь дадут.

Читать далее...

Чибисы.

Рассказ о чибисах был написан давно, еще осенью, но не было хороших фотографий этих птиц. Вот почему я ожидал прилета чибисов с особым нетерпением. Весна сказалась ранней, но птицы задерживались, и, как выяснилось, не зря. Тепло как-то сразу кончилось, и к середине апреля резко похолодало.

Птица чибис.

Рано выгнанная зима, словно в отместку, сыпала серой ледяной крупой на новорожденную зелень березняков и золотисто-желтые шапки цветущих ив. Холодный, рвущий ветер зло раскачивал верхушки елей, бесшабашно гулял с присвистом в дрожащих, словно напуганных его буйством кронах осин, и, казалось, круговерти этой конца не будет. Но к маю тепло все же вернулось. Дружно занялась белым цветом черемуха, поднялись свежей зеленью луговые травы. В лучах вечернего солнца зажглась теплой бронзой молодая листва на дубах. Зажглась и погасла, смертельно, дочерна обожженная жестоким ночным заморозком - последней яростью уходящей зимы. Настоящее, ровное тепло установилось только к середине мая. Прилетевшие еще в апреле чибисы наконец-то расселись по гнездам. Дела житейские не оставляли много свободного времени и все же удалось выкроить несколько дней для фотосъемки. Место для этого выбрал в пойме Москвы-реки, недалеко от Крылатских холмов. Гнездятся здесь чибисы группами, в несколько пар, иначе от серого воронья не отбиться.

Читать далее...

Вальдшнепы.

Погожий день мягко догорал румяной зорькой, тая в апрельских сумерках. Запоздалые шмели, деловито басящие в цветущих ивах, шумно снимались с душистых ветвей, тяжело унося последнюю вечернюю добычу золотистой пыльцы и нектара. Мало-помалу затихли голоса в весеннем хоре птиц. Смолкли зяблики, пролив серебро вечерней песни, стихли зарянки и только певчий дрозд нет-нет, да и нарушал нарождающуюся тишину. Кисея тумана над заболоченной опушкой сырого березняка чуть шевельнулась от прохладного дыханья явившейся ночи и застыла легкой пеленой, голубовато-серебристой от полной луны. Потемневшие куртины ивняков на опушке настороженно замерли, словно вслушиваясь в живую тишину весенних сумерек.

Вальдшнеп.

Издали донеслось, ходко накатываясь поверху, гортанно-мягкое хор, хор, хор и тут же, следом, в зыбкой лунной дымке возник, быстро наплывая и обретая черты длинноносой птицы, - вальдшнеп. Уже несколько дней кряду искал он себе подругу, с заходом солнца терпеливо и методично облетая лесные просеки, сырые опушки и зарастающие мелколесьем низины. Найти самку совсем не просто. Многие женихи об эту пору гибнут, встречая вместо желанной невесты, слепяще-рыжую вспышку ружейного выстрела. Бьются несчастные птицы оземь с поломанными крыльями и посеченными дробью животами, редко попадая в руки стрелков. Чаще долго и безнадежно истекают горячей кровью, чтобы под утро стать легкой добычей черных воронов или рыжей лисицы, тех, кто на свою удачу ближе окажется. Но даже если убережет судьба от нелепой гибели, поди, сыщи вальдшнепиху, затаившуюся где-то под кустом, меж кочек. Одна надежда, что ответит самочка на любовный зов, и словно споткнувшись на лету, устремится к ней счастливый избранник, поспешно нырнув к земле.

Читать далее...

Корольки.

Островок старого ельника, чудом избежавший гибельной судьбы елового массива, давно уже порушенного звонкой сталью топоров, был виден издали темным пятном среди низинных березняков, выросших на месте порубленных елей. Березняки были чуть ли не вдвое моложе старого ельника, уже совсем недавно вновь убереженного счастливой судьбой от тупой остервенелости ненасытно воющих бензопил. Ближайшая автомобильная трасса рассекала окрестные леса километрах в пятнадцати, и не могла дотянуться свинцово-перегарным языком-шлейфом до живой зелени елей, распростерших замшелые, в сизых лишаях, лапы над лесным ручьем, говорливым по весне и покойно ленивым в прочее теплое время года. В сумрачной прохладе елового полога, нерукотворной обители вечности, где отпускает душу суетность обыденной жизни, была зеленая вселенная крошечных существ - желтоголовых корольков, птах размером не более спички, северных колибри наших хвойных лесов.

Королёк на дереве.

К исходу марта ранняя весна изрядно подъела снег под пологом ельника. Ноздреватый и посеревший, обреченно, с печальным шелестом оседающий под ногами, он продержится еще пару недель и уйдет талой водой в лесные ручьи. Но пока понизу от него тянет стылым холодом. Зато вверху, в залитых солнцем еловых кронах, тепло и уютно. Корольки выбрали огромную шатровую ель с ветвями, расчесанными на пробор - сверху вниз, шалашиком. Присмотрели они ее сразу после зимних кочевок по заболоченным березнякам.

Читать далее...

Длиннохвостые синицы.

Майский дождик, всю ночь напролет нежно шептавший что-то молодой листве, к утру изнемог от неги и тихо умер. Тонкие березки на краю заболоченного леса немного погрустили о нем в предрассветной хмари, роняя на прошлогодний опад и свежую зелень болотного разнотравья редкие капли–слезинки, но быстро утешились, обласканные утренним ветерком. Солнце еще не встало, но уже угадывалось по бледной зорьке, когда самец длиннохвостой синицы окончательно вынырнул из полузабытья весенней ночи. Его подруга еще спала в теплом, закрытом гнезде, плотно посаженном мягким сероватым яйцом в развилке ствола ольхи, чахнущей на самом краю болота. Ольху покрывали седые лишайники, точно такие же, как на внешних стенках гнезда, и оттого заметить его, даже вблизи, было совсем не просто.

Длиннохвостая синица у гнезда.

Всю прошлую осень и зиму синички кочевали в общей стае с другими синицами, поползнями и пищухами, оживляя своими голосами уснувший лес, но ранней весной облюбовали нынешнее место для гнезда. За неделю до конца мая самочка села насиживать крохотные яички, белые, в красноватых крапинках, нежно опекаемая своим заботливым супругом. А жизнь текла своим порядком. Весна незаметно выросла в лето. Голые крошки-птенцы стали появляться на свет под утро, на Троицу. Уже к вечеру следующего дня появился девятый, последний и самый слабый. Прожил он всего одну ночь. Зато остальные, быстро освоившись с праздником жизни, заявили о себе неуемным аппетитом. Родители с утра до вечера искали для них корм - мушиную мелочь и паучков. Их легкие, пушистые длиннохвостые силуэты то и дело возникали на краткий миг, чтобы тут же исчезнув, появиться рядом, в другом месте, то в кронах березок, то в куртинах ивняков. Отдых наступал только в сизых сумерках и длился недолго – летние ночи коротки.

Читать далее...

Опыт знакомства и дрессировки собаки взятой у других хозяев.

Судьба распорядилась так, что я вынуждена была уйти на заслуженный отдых неожиданно, еще сохранив свой рабочий потенциал. Чтобы не расслабляться, я приобрела земельный участок. Природа живописная, воздух и вода чистые, транспортное сообщение удобное. Для адаптации к новым условиям жизни этого вполне достаточно. Как только я вступила на «свою» территорию, меня тут же увлекли земляные и строительные работы.

Главный герой рассказа – Дин.

В один из праздничных дней ко мне приехали друзья поинтересоваться трудовыми успехами. Мы обменивались новостями, впечатлениями. Потом подруга сменила тему и стала рассказывать о трогательной судьбе одной собачки. Ее подобрала на улице пожилая чета, но скоро эти отзывчивые люди почувствовали, что переоценили свои физические возможности, и теперь хотят передать животное в добрые руки.

Читать далее...

Ворон.

По-зимнему малиновое солнце нехотя показалось из сиреневой дымки промороженного январскими холодами неба. Неяркие лучи скользнули вяло и безучастно по вершине старой сосны на краю сфагнового болота, позолотив серебряную пыль инея на перьях ворона, проснувшегося задолго до рассвета и чутко дремавшего, укутав в распушенные перья лапы, по-стариковски опустивши голову с прижатым к груди тяжелым клювом. Холод его не особенно беспокоил. Он был сыт. Несколько дней назад на старой зарастающей вырубке, граничащей с его болотом, погибла от ран лосиха. Приезжие городские охотники тяжко ранили ее в брюхо уже под вечер и не успели добрать. Помешала разыгравшаяся к ночи метель, а утром все следы укрыло обильным снегопадом. Лосиная туша, седая от инея, с оскаленной мордой и пустой, выклеванной глазницей манила к себе обитателей леса. Скандальные сойки затеяли свару, надсадно оглашая вырубку истошными криками, не поделив лохмотья шкуры - остатки ночного пира волков.

Ворон в гнезде.

Сытые звери ушли под утро, не таясь. Их ленивые следы тянулись с вырубки широким веером и только в лесу сливались в тропу, петлявшую опушечным березняком в сторону чернеющего вдали ельника. Бойкая белощекая синичка старательно теребила кусочек мяса, зажав его в одной лапке-кулачке и упираясь другой в снег, поминутно оседая при этом на растрепанный хвост. Чуть поодаль, за полусгнившим сосновым пнем устроилась, распластавшись на снегу, лисица, припавши щекой к лапам, с зажатым в них куском мерзлой плоти, щурясь и оголяя в углу ощеренной пасти крепкую бель молодых зубов.

Читать далее...

страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52